В гримерке, где готовятся модели-девушки к показу новой линии одежды от экстравагантного дизайнера, перед зеркалом сидит девушка, лет пятнадцати, и рядом с ней маленькая четырехлетняя девочка. Девушка с грустью смотрит в зеркало с чувством изгоя в этом суетливом муравейнике. Сонная малышка, вопросительно подняв голову всматривается в ее прекрасные глаза. Время выходить на подиум. Девушка стоит в наряде, внизу ей что-то подшивают, вверху визажист доделывает последние штрихи, а ассистент дизайнера укрепляет последние элементы наряда на девушке.
Огромный зал с нетерпеливой публикой ожидает начало шоу. Наша девушка выходит первая в ошеломляющем наряде, плод воображения дизайнера, скрестившего современную сексуальность и католический монашеский образ. Вспышки фотоаппаратов, динамичная музыкальная атмосфера располагает к такому показу. Она проходит демонстративно с достойной грацией и стеклянным взглядом на публику до конца подиума. Позирует и профессиональной походкой удаляется обратно в гримерку. Конец шоу, какой-то полу-гей вручает небрежно девушке гроши. Девушка вынуждена работать с раннего возраста в разных местах, так как поддержки ждать неоткуда. Мечты сами по себе не сбываются.
У дороги под дождем стоит эта девушка и держит за руку малышку. Мимо пробегают в спешке те самые девчонки, что только что выступали на показе вместе с ней. Они их, не замечая, прыгают в дорогие автомобили и исчезают из поля зрения наших героинь. Подъехал старый советский автобус, готовый укрыть девочек от дождя и увезти там, где им место. В автобусе малышка засыпает у нее на руках, а она смотрит, как за окном автобуса плачет город, это не их город, этот город принадлежит лучшим, в этом городе нет места изгоям. Рядом в автобусе сидит молодая пара, которая так же на руках спит ребенок, их драгоценный ребенок. Эта картина еще больше добавляет чувство обронить слезы и так печальную девушку.
Девушка входит в детский дом с малышкой на руках. Уже все спят. Она тихонько раздевает и укладывает малышку в огромной спальне среди спящих деток. Только ей еще предстоит вымыть полы коридоров и туалета. И вот она стоит опять перед зеркалом, но это уже не, то сверкающее и с ослепительными лампами. Старое треснувшее зеркало перед ржавым умывальником в старом общественном туалете детского дома. Ее мысли уносятся в бесчувственное отражение, в руках потертая фотография, где кто-то кого-то любил раньше. Она опускается на колени и плачет, в надежде что когда-нибудь и ее смогут полюбить те самые мама с папой, которых не существует. Это вымышленный образ, придуманный плачущим сердцем одинокого ребенка в стенах богом забытого места. Любви там не бывает, пустота и бесконечное одиночество среди таких же изгоев как она.
